Гаррет Рэндал - Ипсвичский Фиал

---

По Старой Береговой дороге двигалась двухместная карета. Лошадь резво влекла ее на запад, в сторону Шербура, от небольшой деревушки под названием Церковь Святого Матфея.
Кучер — коренастый человек, с сонной улыбкой на широком лице, — тепло укутался в свой серый дорожный плащ, нацепив поверх капюшона широкополую шляпу. Хотя уже было начало июня, но все же на побережье Нормандии ранним утром бывает довольно холодно. Особенно если дует сильный ветер.
— Останови здесь, Дангларс, — услышал он голос позади себя. — Здесь я и прогуляюсь.
— Да, госпожа.
Кучер натянул поводья, и карета тут же остановилась.
— Вы уверены, что здесь безопасно, госпожа Жизель? — спросил он, глядя на простиравшийся к северу до берегов Англии Канал.
— Сейчас ведь отлив? — с живостью спросила она. Дангларс посмотрел на свои наручные часы.
— Да, госпожа. Сейчас вода дальше всего.
— Очень хорошо. Жди меня здесь. Если выйду на дорогу в другом месте — махну тебе, подъедешь за мной.
— Да, госпожа.
Она коротко кивнула и зашагала к воде. Это была высокая, не лишенная привлекательности женщина средних лет. Серые волосы были подстрижены короче, чем того требовала мода, но очень красиво уложены.

Она была одета так, как одеваются для путешествия англо-француженки, принадлежащие к верхним слоям среднего класса, хотя в ее костюме было больше британского, нежели нормандского: до блеска начищенные сапоги до колен; шерстяная юбка из шотландки, касавшаяся края сапог; жакет из той же ткани, что и юбка; мягкий белый шерстяной свитер с высоким воротом защищал ее от утренней прохлады. Шляпы она не носила. Все в ней выдавало женщину, знающую себе цену и готовую дать отпор любому, кто усомнится в ее значимости и порядочности.
Миссис Жизель де Виль нашла спуск к пляжу. Гряда камней почти в три человеческих роста высотой преграждала путь желавшим достичь линии прибоя. Тем не менее кое-где между камнями можно было пробраться.

Миссис Жизель пошла по твердому, спрессованному волнами песку на запад. Между ним и скалами шла полоска мелкого песка, в котором неминуемо вязли ноги любого, кто захотел бы его пересечь. Сюда волны накатывали только в самый сильный шторм.
Несмотря на легкий холодок, утро было прекрасным. Таким утром хотелось прогуляться по побережью, подышать свежим морским воздухом. Миссис Жизель любила долгие прогулки и к тому же умела наслаждаться окружающей красотой.

Справа от женщины порывы ветра подгоняли к берегу шапки пены и доносили до нее «аромат моря» — аромат, который никогда не почувствуешь в открытом море. Это неповторимое сочетание запахов создают вода, гниющие на берегу водоросли и всяческая морская живность, что обитает в лужах и лужицах, остающихся после штормов или отливов. Мертвые и умирающие под мерный ритм волн и приливов мельчайшие обитатели моря как особую приправу добавляют в эту смесь приторный привкус распада.
Парившие над головой чайки кричали жалобно, по-кошачьи, взмывая вверх и падая вниз в поисках пищи, которую в изобилии дают им море и берег.
Не успев пройти и сотни ярдов, миссис Жизель в изумлении остановилась.

Гаррисон Гарри - Скорость Гепарда, Рык Льва

---

— Он едет, папа, — закричал Билли, взмахнув полевым биноклем. — Только что обогнул угол Лиловой улицы.
Генри Брогэн что-то удовлетворенно буркнул, не без труда усаживаясь за руль своего роскошного, это вам не микролитражка, лимузина: двадцать два фута длины, восемь — ширины, двигатель в триста шестьдесят лошадиных сил, четыре дверцы, кругом электромоторы, система кондиционирования. Между большой «баранкой» и кожаным передним сидением места хватало, но и Генри мог похвастать внушительностью габаритов.

Он буркнул вновь, повернув ключ зажигания. Рев могучего двигателя заполнил гараж. Генри широко улыбнулся, поднося раскаленный прикуриватель к кончику длинной сигары.
Билли, присев за изгородью, не отрывался от бинокля. Наконец, крикнул, вибрирующим от волнения голосом.
— В квартале от нас и сбрасывает скорость!
— Поехали! — весело откликнулся отец и нажал на педаль газа.
Грохот выхлопа напомнил гром, открытые ворота гаража завибрировали, пустые консервные банки запрыгали на полках. Огромный автомобиль вырвался из гаража на подъездную дорожку, улицу и покатил с грацией и величием «Боинга-747».

Ревя, как голос свободы, обогнул одноцилиндрового, из пластика и фанеры, расходующего один галлон на сто тридцать две мили, одноместного «экономного жука», за рулем которого сидел Саймон Писмайр. Саймон как раз собрался повернуть на свою подъездную дорожку, когда мимо проскочил дредноут автострад и поднятый им ветер едва не смел микролитражку Саймона с асфальта.

Саймон, побагровевший от ярости, поднялся над ветровым стеклом, как суслик над норкой, в бессильной злобе потряс кулаком вслед Автомобилю, его слова заглушил рев восьми цилиндров. Генри Брогэн наслаждался этой сценой в зеркале заднего обзора, так смеялся, что пепел с сигары упал на брюки.
Действительно, зрелище было великолепное, кит, плывущий в косяке пескарей. Маленькие автомобильчики, снующие по улице, разлетались в стороны, водители, выпучив глаза, наблюдали как Генри проезжает мимо.

Не меньшее внимание оказывали ему пешеходы и велосипедисты, успевшие оттяпать у автомобилистов немалую толику мостовой. Король в своей карете или лучший бейсболист Америки на плечах своих товарищей по команде не могли бы вызвать большего интереса. В этот миг Генри был королем дороги и сиял от удовольствия.
Впрочем, далеко он ехать не собирался. Автомобиль, глухо урча двигателем, дождался, пока вспыхнет зеленый свет, потом повернул за угол на Голливудский бульвар и остановился около аптеки. Выключать двигатель Генри не стал, вылез из кабины, что-то бормоча себе под нос, прикидываясь, что не замечает восхищенных взглядов всех, кто проходил или проезжал мимо.
— Отличная машина, — доктор Кайн, владелец аптеки, встретил его у дверей и протянул четырехстраничный экземпляр еженедельника «Лос-Анджелес таймс». — И, как я вижу, в прекрасном состоянии.
— Спасибо, док. Хороший автомобиль требует соответствующего ухода.
С минуту они поговорили об обычных мелочах: отключении света на Восточном побережье, школах, закрывающихся из-за недостатка электроэнергии, очередном экстренном послании президента, шансах Митчелла и Стена на освобождение на поруки. Потом Генри неспешным шагом вернулся к автомобилю, бросил газету на пассажирское сидение.